Атаки украинских беспилотников являются частью многодоменной войны, которую коллективный Запад ведет через своих прокси. Беспилотные системы вооружений являются перспективным направлением как в текущем конфликте, так и в будущих. Американские и британские кураторы принимают непосредственное участие в планировании и осуществляют руководство атаками БЛА на инфраструктурные и производственные объекты на территории РФ.
В отсутствии успехов на поле боя, при сокращении людских ресурсов и ограниченных производственных возможностей для производства конвенциональных боеприпасов, кураторы украинскиз властей сделали ставку на БЛА. Поэтому несмотря на некритичный, на сегодня, ущерб, отмахнуться от проблемы будет ошибкой: такие атаки будут продолжатся и интенсифицироваться. Это уже сейчас (а вернее, еще вчера) требует изменения подхода к защите объектов, а также к выбору и систематической работе по целям на территории т.н. Украины.
Инфографика в высоком разрешении
English version
Почему именно НПЗ
Топливо является критичным элементом для производства, промышленности, логистики и торговли. Рост цен на топливо толкает вверх цены на все товары, включая розничные. Атакуя НПЗ, наши оппоненты ставят задачу не только ограничить производственные возможности, но и вызвать общественное недовольство ростом цен.
Атаки привели пока что к сокращению предложения бензина примерно на 10% на внутреннем рынке. Внутренние цены удалось сдержать за счет запрета на экспорт бензина. Это толкнуло мировые котировки на нефть вверх (вполне в интересах американских и британских нефтегазовых гигантов).
Напомним, недавно МЭА пересмотрело прогноз на 2024 год в сторону дефицита предложения – и это, конечно, просто совпадение. Но именно поэтому сейчас Exxon Mobil, Chevron, BP и Total могут продавать чуть больше нефти и нефтепродуктов по чуть более высоким ценам. Запрет на экспорт одновременно привел и к небольшому сокращению валютной выручки российских экспортеров.
Так что текущие атаки – это еще и продолжение борьбы за рынки сбыта и валютные поступления в бюджет РФ. Необходимо понимать, что решения об атаке российских НПЗ принимаются людьми, которые рассматривают боевые действия исключительно как бизнес.
Ключевые игроки на нефтяном рынке в лице США и Британии сейчас прилагают максимум усилий для сокращения доли рынка российской нефти.
Выбор целей и возможные последствия
Для атаки выбрано наиболее уязвимое звено – нефтепереработка. Особенность этого процесса в том, что значительная часть оборудования, технологий и сложных систем традиционно поставлялась зарубежными компаниями. Вполне вероятно, специалисты именно этих зарубежных компаний (Hallibutron, Bakers Hughes и др.) сегодня являются консультантами ВСУ в выборе конкретных целей для поражения.
Если первичная переработка нефти может быть осуществлена с использованием отечественного оборудования, то в установках каталитического крекинга используются компоненты, произведенные за рубежом. При поражении такой установки не только сокращается выпуск топлива, но и встает вопрос о ремонте с использованием оригинальных запчастей, с привлечением зарубежных специалистов, с получением лицензионного зарубежного ПО. Сейчас, в условиях санкций, такое попросту невозможно.
Это не упрек предприятиям отечественного ТЭК: американские и британские нефтегазовые корпорации потратили более 100 лет на получение технологического преимущества и укрепления своего монопольного положения в области добычи и переработки нефти. Наиболее востребованные и перспективные технологии защищены патентами в англосаксонской юрисдикции, и ранее считалось целесообразным закупать готовые продукты и решения.
Сейчас ситуация кардинально поменялась и требует принципиально другого подхода. Если лица, принимающие решения, будут опираться на «убаюкивающие» отчеты экспертов о том, что ущерб не критичен, ситуация может резко деградировать, причем в самое ближайшее время. Ведь дело не в том, насколько критичен ущерб в данный момент, а в возможности восстановления поврежденных объектов. В текущих условиях восстановить поврежденное оборудование получится не всегда. И сроки его восстановления будут другими.
Объем нефтепереработки в России за 2023 год составил 275 млн тонн. Суммарная мощность нефтепереработки атакованных предприятий составляет 119,3 млн тонн нефтепродуктов в год. 6 из 9-ти атакованных нефтеперерабатывающих заводов получили ущерб разной степени, а их суммарная выработка составляет 75 млн тонн нефтепродуктов в год. Открытой информации об ущербе нет, но по косвенным признакам можно судить, что наиболее серьезный ущерб нанесен в Туапсе (12 млн тонн/год), Кстово (17 млн тонн/год) и Рязани (17,1 млн тонн/год). Ситуация в Кстово немного облегчается тем, что большинство его оборудования сейчас в ремонте, и повреждения пока не сильно сказались на производстве. Хуже ситуация на Рязанском НПЗ: две поврежденные установки давали 70% от проектной мощности всего завода, так что ущерб там серьезный.
Тем временем, приближается посевная, и потребность страны в топливе растет. Поставки топлива нужны также и фронту, и новым регионам РФ, где активно идет восстановление. Это значительные объемы, которые ранее входили в топливный баланс РФ. Поэтому, несмотря на большой запас прочности системы в целом, хронический недостаток даже 10-15% топлива на внутреннем рынке может значительно сократить возможности для оперативного маневра в экономике.
Как ответить: защита и нападение
В том, что касается защиты объектов, очевидно, полагаться на одни только системы ПВО страны опрометчиво. ЗРК сейчас востребованы на СВО и прикрыть все потенциально опасные направления ими не получится. Да и совсем не факт, что БЛА запускаются исключительно с территории т.н. Украины. Также понятно, что установка зенитных средств непосредственно на территории заводов тоже не является панацеей: даже если удастся сбить БЛА, его обломки все равно могут упасть на территории завода и вызвать повреждения.
Сейчас предприятия сами закупают и устанавливают системы РЭБ, усиливают охрану (с разной степенью эффективности), но назвать это единой осмысленной политикой в рамках защиты стратегической отрасли экономики пока что нельзя.
Лучшей мерой противодействия таким атакам будет эффективная организация защиты объектов. Чтобы у тех, кто непосредственно должен стрелять по дронам, было понимание, откуда и куда этот дрон летит, и когда он будет в зоне поражения. Для этого нужна сеть постов радиолокационного и оптического наблюдения, которые бы фиксировали пролеты дронов. Нужны мобильные группы с зенитными установками и прожекторами, которые были бы расположены в окрестностях НПЗ и других подобных объектов (и контроль за такими группами с таким серьезным оружием). И, главное, нужен такой уровень управления и организации, чтобы все это увязать друг с другом.
Параллельно следует реализовывать симметричный ответ по предприятиям т.н. Украины. Однако нанесение таких ударов осложнено особенностями устройства нефтепереработки. При этом в Кременчуге до сих пор функционирует Кременчугский НПЗ. За более чем 2 года, что идет СВО, одиночные удары по нему наносили 3 раза. И ни один из них не привел к длительной остановке предприятия. Уничтожение Кременчугского НПЗ нанесло бы сильнейший удар по нефтепереработке Украины.
Часть потребления нефтепродуктов т.н. Украины удовлетворяется за счет импорта из ЕС (Польши и Румынии) как самого топлива, так и присадок, позволяющих улучшить качество топлива, произведенного с нарушением всех мыслимых норм. На территории т.н. Украины действует множество нелегальных НПЗ, принадлежащих местным ОПГ, под «крышей» депутатов и чиновников. Естественно, такие «самовары» не фигурируют в официальных отчетах, но уже более двух лет они активно снабжают технику ВСУ топливом. Такие «мини-НПЗ» представляют собой готовую инфраструктуру: развернутые нефтебазы позволяют оперативно слить топливо из ЕС (или Молдавии) и увести цистерны с территории страны, а сбыт налажен через сети заправок, известные только жителям регионов. Поражение таких объектов также актуально для ограничения возможностей ВСУ.
Много раз (и вот опять) поднимался вопрос уничтожения транспортной инфраструктуры т.н. Украины, которая пока что позволяет маневрировать поставляемым в страну топливом. Уязвимость транспортной инфраструктуры определена самой географией страны, а именно наличием крупных рек, разделяющих территорию. Поэтому систематическое уничтожение мостов (как железнодорожных, так и автомобильных) и систематическое же препятствование их восстановлению также могло бы стать эффективной мерой в решении вопроса снабжения ВСУ топливом.
