Что происходит в Судане: истоки междоусобного конфликта

Карта в высоком разрешении

English version

С середины октября тлевший уже около 7 месяцев конфликт между правительственными войсками и силами быстрого реагирования активизировался с новой силой.

Повстанцы сумели захватить почти всю территорию столицы и регион Дарфур. Сейчас они ведут наступательные действия в Кордофане, на юге и севере штата Хартум.

Все предыдущие попытки сторон договориться провалились. Даже представители Саудовской Аравии и США, которые долгое время выступали в роли основных медиаторов, заявили, что переговоры зашли в тупик.

Тем временем, к конфликту начали постепенно подключаться различные более мелкие вооруженные формирования в регионах Судана.

Что же происходит в Судане? Откуда взялись СБР, бросившие вызов армии и почему бомбы, заложенные британскими колонизаторами, не прекращают взрываться уже на протяжении нескольких десятилетий? Постараемся ответить на эти вопросы.

Небольшая предыстория

Причина противостояния, как и в многих других случаях на Африканском континенте, лежит в разногласиях среди этносов и племен, которые были объединены в единое разрозненное государство посредством британской колониальной политики.

До XIX века на современной территории Судана не существовало единого государственного образования. На северо-востоке проживали арабские конфедерации, которые по культуре и обычаям близки к египетским «родственникам». На юго-западе в регионе Дарфур и на востоке современного Чада доминировали арабские племена скотоводов ризейгат. Также на юге и западе страны проживали негроидные племена, которые всю историю враждовали с соседями ризейгатами.

Ситуация изменилась с приходом Османской Империи — в 1820-х годах османы захватили северный Судан и включили его в состав египетской провинции.

В 1881 году с целью установления полного контроля над Суэцким каналом Великобритания срежиссировала египетское восстание и нападение на свои владения в Африке. По итогу вся территория Египта была оккупирована британскими войсками.

Под руководством Великобритании Египет начал активную экспансию на юг, захватив всю современную территорию Судана и Южного Судана, которые затем были объединены под Британским протекторатом.

В управлении Судана метрополия опиралась на выходцев из арабских племен на северо-востоке, в том числе и из-за их близости с египтянами. Они главным образом формировали военную верхушку. Эта тенденция продолжилась и после обретения независимости.

Первая бомба — Южный Судан

В середине XX века дело постепенно шло к уходу британцев из региона. Однако, как и в случае с многими другими африканскими государствами, тер ритория Судана была отчерчена так, что в нее попали недружелюбные друг другу племена арабов с северо-востока и юго-запада, а также негроидное население юга.

На всем пути к независимости арабская верхушка обещала чернокожим племенам создать страну с федеральной формой управления и широкой автономией регионов. Однако власти Судана не собирались терять контроль над крайне богатым природными ресурсами и нефтью югом страны и сразу после обретения независимости в 1956 году проигнорировали ранние заявления и начали проводить политику по исламизации негроидного христианского населения.

Странам Запада и Израилю на фоне нарастающей напряженности с арабским миром в те годы не нужно было еще одно богатое и враждебно настроенное мусульманское государство. Неумелая и жестокая политика Хартума по отношению к чернокожему населению юга и помощь ущемленным группам со стороны коллективного Запада привели к двух гражданским войнам между правительством и сепаратистами Южного Судана из «Народного освободительного движения Судана».

По итогу более полувековой безуспешной борьбы и под давлением со стороны Запада правительство в Хартуме в 2005 году согласилось на проведение референдума по отделению Южного Судана.

Вторая бомба — Дарфур

На фоне побед повстанцев в Южном Судане и непрекращающегося межэтнического насилия в Дарфуре вспыхнуло восстание негроидных племен фур, загава и масалит, объединенных в «Освободительное движение Судана».

Самыми крупными группировками сепаратистов стали фракция Мини Минави, фракция Абдул Вахид ан-Нура, а также отколовшаяся от «Народного освободительного движения Судана» на юге Кордофана фракция Абдул Азиза аль-Хилу. Им в оппозицию встали местные джанджавиды из племени ризейгат.

Джанджавидами называют арабское ополчение, многие годы враждующее с негроидными племенами за пастбищные территории. На фоне начала нового конфликта уже на западе страны президент Омар аль-Башир поддержал арабское ополчение в борьбе с сепаратистскими негроидными группировками.

Пользуясь поддержкой властей, джанджавиды укрепляли свое влияние в регионе, и в 2013 году из их числа появились силы быстрого реагирования. Именно тогда генералом СБР стал один из заметных командиров ополчения Мухаммед Хамдан Дагло «Хамедти».

В то же время аль-Башир задумывал силы быстрого реагирования не только как средство против «проблем» на западе страны, но и как противовес влиянию армии для предотвращения военного переворота, в ходе одного из которых он сам пришел к власти еще в 1993 году.

Однако в 2019 году из-за непрекращающегося более 10 лет тяжелого экономического кризиса, неспособности подавить сепаратистов на западе страны и потери богатого нефтью Южного Судана на фоне так называемой «Второй арабской весны», которая как и первая была организована с подачи стран Запада с целью сохранения дестабилизации северной Африки и Ближнего Востока, в Судане вспыхнули массовые протесты. На их волне вооруженные силы страны во главе с Абдель Фаттах аль-Бурханом и силы быстрого реагирования во главе с Хамедти объединились и в результате военного переворота свергли Омар аль-Башира.

Вскоре после этого новообразовавшаяся хунта смогла договориться с повстанцами Дарфура о сворачивании войны и присоединении их к процессу формирования нового правительства.

Третья бомба — враждующие арабские племена

Ко времени переворота 2019 года СБР уже стали серьезной силой, сравнявшейся по численности с армией. Впоследствии этот факт обострил противоречия уже внутри арабских племен.

С одной стороны, оказались арабы с северо-востока во главе с аль-Бурханом, представляющие армейскую верхушку. С другой – бывшие джанджавиды из племени ризейгат во главе с Хамедти, представляющие СБР.

Стороны на протяжении четырех лет не могли договориться о формировании переходного органа власти в стране. Камнем преткновения по обыкновению оказался вопрос «кому же достанется власть».

Аль-Бурхан, при политической и финансовой поддержке Египта, настаивал на полной интеграции СБР в армейские структуры. Хамедти же считал, что, лишившись контроля над СБР, он утратит свои политические позиции.

Из-за отсутствия прогресса в переговорах между сторонами подписание соглашения о создании временного правительства отсрочивалось несколько раз, а противоречия между сторонами нарастали.

Катализатором эскалации конфликта, по одной из версий, стало появление египетских ВВС на базе в Мероэ и слухи о намерении Бурхана передать аэропорт в постоянное пользование Египту. Мероэ же много лет использовалось силами Хамедти для транспортировки золота и оружия, и являлось важной частью экономической базы СБР.

По началу уже бывшие лидеры крупных повстанческих движений Мини Минави, Абдул Вахид ан-Нур и Абдул Азиза аль-Хилу не присягали на верность ни одной из сторон междоусобицы и призывали к переговорам. Однако постепенно для сохранения позиций на подконтрольных территориях и выторговывания лучших условий для собственной логистики и торговли они начали официально примыкать к той или иной стороне.

Мини Минави и Абдул Вахид ан-Нур на фоне этнических чисток чернокожего населения боевиками из племени ризейгат, входящих в состав сил быстрого реагирования, официально заявили о готовности выступить на стороне правительства.

Абдул Азиз аль-Хилу же из-за неприязни к властям в Хартуме , которые отказывались идти на попятную региональным войскам, и их политике по централизации власти вступил с СБР в неофициальный союз.

Какие внешние силы заинтересованы в конфликте?

Внешние игроки до сих пор отказываются напрямую вовлекаться в боевые действия. Однако заметны определенные симпатии региональных игроков, которые используют междоусобицу в Судане для решения застарелых конфликтов через своих прокси.

Речь прежде всего идет:

➖об Эфиопии, которая попытается ослабить лояльные Египту силы в Судане в лице аль-Бурхана и оказать давление на Каир по вопросу запуска эфиопской дамбы «Возрождение»;

➖ о Египте, который обладает крепкими историческими и политическими связями с армейской верхушкой и стремится к получению союзника по вопросу совместного пользования эфиопской дамбы на Ниле;

➖о Ливии и Чаде, где сильны межэтнические связи с суданскими арабами, а некоторые племена уже высказывают поддержку разным сторонам конфликта;

➖о разных группах влияния в ОАЭ, которые заинтересованы в сохранении цепочек по вывозу суданского золота и поддерживают связь как с Бурханом, так и с Хамедти. Однако Эмираты, ввиду тесных связей с джанджавидами и готовности Хамедти идти на договоренности, уже постепенно снабжают СБР вооружением.

Страны Запада во главе с США стремятся не допустить укрепления России в Африке, не дать реанимировать проект российской базы МТО на Красном море и, по возможности, ослабить суверенитет Египта и Эфиопии. В этом контексте гражданская война их полностью устраивает, и они сделают все, чтобы она продолжалась и в перспективе распространилась на весь регион.

Что в этой ситуации делать России?

Гражданская война в Судане — это поле возможностей не только для США и региональных игроков.

Российская сторона, обладая связями с обеими сторонами конфликта, а также с руководствами стран, которые сейчас встали по разные стороны баррикад, вполне могла бы вступить в роли медиатора переговоров.

Эта роль, независимо от того, какая сторона одержит верх, могла бы сыграть России на пользу в деле обеспечения доверительных отношений с будущим суданским правительством, которое, быть может, позволит реализовать российские военно-политические интересы.