«Исламское государство Ирака» 2.0: как ИГ возрождается и снова захватывает территории

После проигранной в 2019 году «Битвы за Багуз» (небольшой населенный пункт на восточном берегу Евфрата в сирийской провинции Дейр эз-Зор, где был так называемый «последний оплот» «Исламского государства»¹) международная террористическая организация провела реорганизацию и переосмыслила тактику и подход к проведению операций.

Нападения и рейды стали носить точечный и выборочный характер, террористы отказались от территориальных претензий, сосредоточившись на выведении из строя инфраструктуры и ликвидации политически- и социально-значимых целей.

Во времена существования «квазихалифата» запрещенное в РФ «Исламское государство» смогло аккумулировать огромные суммы денег, которые, согласно мифическим преданиям, достались Международной коалиции во главе с США. Плененные в Сирии и Ираке полевые командиры на допросах сознались, что из Ракки и Мосула деньги сперва были вывезены в сирийский Абу-Кемаль, а оттуда — в места базирования «спящих ячеек» на сирийско-иракской границе. «Накоплений», объемы которых достигали сотен миллионов долларов, хватит для финансирования и снабжения организации на долгие годы вперед — особенно учитывая снижение численности группировки.

Но даже без учета эфемерной казны, само существование которой обросло неимоверным количеством мифов и легенд, у ИГ в Ираке хватает источников дохода.

Инвесторы, которых заслужил Ирак

Районы активности ИГ в Ираке во многом определяются материальной выгодой — по этой причине повышенная активность террористов наблюдается вдоль границ с Сирией на западе, и с Ираном — на востоке.

Основными целями нападений и рейдов стали транспортные артерии, по которым доставляют товары, линии электропередач, газо- и нефтепроводы, а также линии связи. Согласно данным допросов захваченных в плен боевиков ИГ, сегодня «побежденная» организация зарабатывает до 3 млн долларов ежемесячно на одних только налогах и оброках, которыми облагает транспортные компании в Ираке. Значительную часть доходов обеспечивают контрабанда оружия, медикаментов, табака, нефтепродуктов и прочих предметов торговли.

Как утверждает Министерство финансов США, «Исламское государство» может зарабатывать до 4 млн долларов ежемесячно на инвестициях в Ираке — и это только известные и более-менее учтенные источники дохода в «вилаяте Ирак» (своего рода лишь верхушка айсберга). Эти деньги позволяют поддерживать существование разветвленной сети «спящих ячеек»: в 2020 году зарплаты рядовых боевиков ИГ достигают 200-250 долларов, а полевых командиров/главарей ячеек — 500-600 долларов. Кроме того, как утверждают правоохранительные органы Ирака, часть денег направляется на организацию адресных терактов и нападений, поиск попавших в плен боевиков, а также помощь раненым и пострадавшим.

В последнее верится с трудом, поскольку во время битвы за Мосул в 2017 году те же правоохранительные органы Ирака утверждали, что раненых боевиков предпочитали добивать свои же соратники, а в полевых госпиталях террористов обычной практикой стало умерщвление раненых с последующим изъятием органов на продажу.

«Зоны опасности»

После утраты основных территорий и оплотов в крупных населенных пунктах «Исламское государство» «эмигрировало» в малонаселенные районы. Ныне боевики обитают в пещерах, деревнях-«призраках», долинах и пустынных аулах. То, что эта тактика работает, — особенно в эпоху коронавирусных ограничений — доказали события в сирийской пустыне и участившиеся набеги боевиков ИГ на транспортные артерии и объекты Сирийской Арабской Армии.

В Ираке боевики «Исламского государства» создают своеобразные «зоны опасности» вокруг крупных населенных пунктов, нападая, в основном, на местные отряды племенного ополчения и чиновников низшего звена, которые с 2014 по 2017 год внесли вклад в «победу» над ИГ. Учитывая усиление трений между разномастными группами ополчения — далеко ходить не надо, те же проиранские шиитские отряды «Хашд Шааби» на местах не взаимодействуют с проамериканскими племенными суннитскими отрядами «Хашд Вотани» — у ИГ появилась прекрасная возможность наносить точечные удары по блокпостам и районам сосредоточения правительственных сил, успевая уйти прежде, чем в район перебросят подкрепления.

Более того, местные жители зачастую начинают симпатизировать боевикам ИГ — на фоне тотальной нищеты, экономического и политического кризисов, терзающих Ирак, альтернатива в виде жизни под черным знаменем кажется еще более заманчивой, чем в 2013 году.

Основные приоритеты

География набегов ИГ значительно расширилась: нападения происходят в провинциях Анбар, Дияла, Киркук, Найнава, Салах ад-Дин и в окрестностях столицы, Багдада.

В сегодняшней стратегии ИГ можно условно выделить три основных вектора деятельности:

1. Снижение морально-психологического состояния в отрядах суннитского племенного ополчения. В 2020 году ИГ объявило шейхов, старейшин и мухтаров ренегатами-отступниками, назвав «угрозой для существования организации». Похожая ситуация была в 2006-2008 годах, когда племенные шейхи объявили о войне против филиала «Аль-Каиды» в Ираке.

Сегодня ИГ просто терроризирует местное суннитское население, устраивая нападения и похищения ополченцев племен, обстреливая деревни из самодельных пусковых установок и минометов и сжигая посевы.

Таким образом ИГ «наказывает» суннитов за сотрудничество с США, поскольку «Хашд Вотани» были сформированы целиком и полностью по указке Международной коалиции.

2. Обеспечение свободы маневра и проведения операций в малонаселенных регионах — в частности, сельской местности Багдада, Тикрита, Самарры, Мосула и Киркука. Поскольку ИГ противостоят в большинстве своем регулярные формирования, которые обучались преимущественно ведению общевойскового и городских боев и так и не научились противостоять набегам ИГ в пустошах, маневренные группы на тачанках вместе с своевременно «активирующимися» «спящими ячейками» регулярно вносят сумятицу и сеют хаос.

Неспособность правоохранительных структур Ирака совладать с методами «гибридной войны», которую ведет против них ИГ, приводит к трагическим последствиям. Например, 28 апреля трое боевиков напали на отделение Аппарата по противодействию терроризму прямо посреди Киркука при свете дня.

3. Сведение на нет усилий по стабилизации и восстановлению экономики на освобожденных территориях. ИГ всеми способами омрачает жизнь беженцев, нападает на членов политических партий и дискредитирует деятельность местных органов самоуправления.

Особый упор «спящие ячейки» делают на развенчание «мифа» о возможности мирного сосуществования между представителями различных конфессий. Например, в Салах ад-Дине боевики всё сильнее заставляют местное суннитское население разочаровываться в отрядах «Хашд Шааби». В уезде Ханакын в провинции Дияла местные органы сопротивления уже в открытую говорят, что лучше бы курдская «Пешмерга» их защищала, потому что от шиитских ополченцев «Хашд Шааби» нет толку.

Из обороны в наступление

За апрель 2020 года боевики ИГ провели 87 рейдов и нападений на позиции правительственных сил в ряде провинций Ирака — погибло 183 человека. По версии иракских правоохранительных органов, только за три недели в апреле было совершено 23 нападения, в результате которых погибли 43 человека, и данные уточняются до сих пор. Для сравнения, в апреле 2019 года было подтверждено 21 нападение.

Если ИГ удастся восстановить былой контроль на юге Киркука, северо-востоке Диялы и востоке Салах ад-Дина, организация получит контроль над основными транспортными артериями, связывающими важнейшие регионы страны. Это позволит не только осложнить жизнь федеральному центру и парализовать экономику раздираемого кризисами Ирака, но и перестроить логистику и сырьевую базу самого «Исламского государства».

В 213 выпуске еженедельника «Ан-Наба» от 19 декабря 2019 года террористы ИГ заявляли, что цель рейдов и нападений, несмотря на относительно «скромные» масштабы деятельности, — это своеобразная война на истощение. Правоохранительные структуры и силовые органы Ирака тратят ресурсы и время, военнослужащие находятся в состоянии вечного стресса, а бюджет Багдада медленно подтачивается, поскольку федеральные власти не могут позволить поддержание постоянной боеготовности.

С 7 июля 2019 года правительственные войска при поддержки Международной коалиции проводили операцию «Воля к победе» — была зачищена сельская и пустынная местность в провинциях Анбар, Багдад, Дияла, Найнава и Салах ад-Дин. Но несмотря на победоносные реляции и видимость эффективности — в Дияле, например, были зачищены 25 населенных пунктов, что само по себе достижение, ведь провинция превратилась в этакий хаб и сырьевую базу для ИГ — даже премьер-министр Адель Абдул Махди признавал, что войска не встретили «серьезного сопротивления».

Размах операции и эффект от нее была призвана подчеркнуть массированная бомбардировка авиацией Международной коалиции «острова ИГ» на реке Тигр — остров Канус считался основной перевалочной базой ИГ к югу от Найнавы. Вот только уже в январе 2020 года новый «официальный представитель» МТО ИГ Абу Хамза аль-Курейши высмеял «волю к победе» Багдада.

Не просто «спящие ячейки»

По данным Пентагона и Управления военной разведки Ирака в Сирии и Ираке суммарно действуют от 14 до 18 тысяч боевиков (данные на конец января 2020 года).

Географически «Вилаят Ирак» поделен на 11 секторов. Самые «густонаселенные» районы Ирака — это провинции Дияла и Киркук, а также территории к югу от Евфрата. В каждом секторе действует до 350-400 боевиков («батальон»), организованных в «роты» по 50 человек. «Роты» делятся на отряды и группы численностью до 10 человек: в их задачу входит организация периодических нападений и террор как правительственных войск, так и местных жителей.

Во второй половине апреля активность ИГ на стыке провинций Дияла, Киркук и Салах ад-Дин резко выросла: боевики организовали с полдесятка скоординированных и точечных атак на широком фронте. Так 2 мая боевики ИГ сперва устроили нападение под Самаррой, где было убито десять ополченцев «Хашд Шааби», а затем начали скоординированное наступление на городок Мукешефа в провинции Салах ад-Дин в лучших традициях 2014 года: применение смертников на свежеразвернутых позициях «Хашд Шааби», одновременная атака с четырех направлений и попытка захватить правительственные здания.

Крылья медиавойны

Несмотря на ужесточение политики Telegram в области борьбы с экстремизмом и терроризмом, «телега» продолжает оставаться основным каналом сбыта информации и популяризации образа ИГ в медиа и социальных сетях. Закрытые группы, чаты и каналы продолжают менять адреса, но не теряют популярности.

Более того, к маю 2020 года уже очевидно, что медиакрыло ИГ возрождается: если в 2019 году фото- и видеоотчеты были скудными, а статьи и заметки малоинформативными, то с февраля 2020 года обозреватели отмечают резкое увеличение качества публикуемого контента. Отказавшись от больших и громоздких фильмов (за редким исключением), ИГ перешлю к распространению анимированных инфографик и коротких видеографик, которые проще скачать и распространить, чем почти гигабайтные фильмы про деятельность очередного «вилаята».

С начала года больше всего таких видео появилось именно в «вилаяте Ирак»: боевики выкладывают видео рейдов и набегов, показывают, что ждет местных жителей, если те продолжат слушать шейхов и мухтаров, снимают казни и убийства — чем-то это напоминает рассвет ИГИЛ¹ в период 2012-2014 годов, когда организация сеяла страх и ужас среди суннитов, шиитов, курдов и туркменов, которые смели противостоять «халифату».

Никуда не делась и традиционная религиозная пропаганда — помимо выпуска разъяснительных материалов, ИГ сделало ставку на внедрение членов «спящих ячеек» в ряды духовенства, чтобы переманить на свою сторону имамов и муфтиев в западном Ираке. Кроме того, посредники ИГ помогают урегулировать конфликты между местными племенами и членами семей боевиков, проводя разъяснительные беседы.

Халифат побежден?..

Несмотря на очевидное военное поражение в Ираке, констатировать как факт, что «Исламское государство» уничтожено, нельзя. Частично позаимствовав тактику «Аль-Каиды», частично адаптировав собственные проверенные методы к новым реалиям, боевики постепенно восстанавливают влияние — по крайней мере, его часть.

Свой вклад в это внесли и турецкая операция «Источник мира» на северо-востоке Сирии, во время которой из тюрем бежали десятки боевиков ИГ, и конфликт Ирана с США на иракской территории, практически парализовавший борьбу с экстремизмом и позволивший террористической организации получить передышку.

Тот факт, что «халифат», еще в 2018-2019 годах прятавшийся в пещерах в горных массивах Хамрин и Кара Чок и пустынных долинах Салах ад-Дина и Анбара, перешел в активное наступление, говорит о многом.

Например о том, что заявления США о ликвидации в октябре 2019 года предводителя ИГ Абу Бакра аль-Багдади и официального представителя организации Абу аль-Хасана аль-Мухаджира, единственных публичных лиц ИГ, спровоцировали «головокружение от успеха», которым боевики не преминули воспользоваться. «Жертвы» в виде Аль-Багдади и Аль-Мухаджира породили миф об «окончательном разгроме халифата», расслабив правоохранительные органы в Ираке и Сирии и дав время на необходимую террористам передышку.

События 2 мая в Мукешефе ясно свидетельствуют, что необходимая для проведения подобных атак инфраструктура уже существует: боевики знали, куда нанести удар, у них было оружие, действующие «ячейки» спланировали и провели одновременную слаженную атаку.

11 мая боевики ИГ взяли на себя ответственность за пять взрывов в разных частях Багдада. И хотя эффект от взрывов был более чем скромным, это, все же показатель того, что организация сумела восстановить деятельность некогда обширной и смертоносной сети «спящих ячеек» в столице.

А еще возрождение ИГ подчеркивает слабость федерального Багдада и неспособность без внешней поддержки противостоять «черной угрозе». С 2014 года правоохранительные органы Ирака попали в сильную зависимость как от Международной коалиции, так и союзников из того же Ирана. Попытки выкорчевать ИГ собственными силами с ограниченной поддержкой коалиции после сворачивания основной кампании по освобождению страны привели лишь к возрождению организации.

Впрочем, в Ираке, терзаемом кризисами, голодом и коронавирусом, в стране, чья молодежь не знает, что такое «мир», а политики подобно обезумевшим псам борются за министерские портфели и возможность разграбить казну, едва ли могло быть иначе.