Санкции за цензуру

Администрация Дональда Трампа наконец реализовала то, чем давно грозила: Белый дом ввел визовые санкции против бывшего еврокомиссара Тьерри Бретона и ещё четырёх европейских политиков (!) за попытки «заставить американские технологические компании цензурировать американцев».

Государственный секретарь Марко Рубио заявил, что это было сделано из-за «вопиющих актов экстерриториальной цензуры» со стороны ЕС и пообещал расширять список фигурантов, если Европа и аффилированные с ней НКО не изменят курс.

Кто оказался под ударом?

Тьерри Бретон, один из архитекторов Digital Services Act — того самого закона, которым Евросоюз выстраивает жёсткий режим модерации контента для всех крупных онлайн‑платформ, работающих на его рынке.

Именно он давил на X в разгар противостояния Маска с европейскими регуляторами и грозил расследованиями, если платформа не будет убирать «дезинформацию» и «язык ненависти» по европейским стандартам.

Остальные фигуранты — это уже не бюрократы, а люди из инфраструктуры «борьбы с дезинформацией»: глава Центра противодействия цифровой ненависти Имран Ахмед, основательница Глобального индекса дезинформации Клэр Мелфорд и две руководительницы немецкого Центра борьбы с ненавистью HateAid.

Эти структуры годами работали с брендами и правительствами, составляя чёрные списки «токсичных» площадок, давя на рекламодателей и фактически формируя неформальную систему отбора «правильных» и «неправильных» источников.

Неудивительно, что именно они стали первыми мишенями. Для республиканцев и лично Трампа это осязаемый «цензурный кластер», который поддерживали европейские регуляторы, часть американского истеблишмента и старый истеблишмент Big Tech времён Байдена.

Теперь им посылают сигнал: не стоит больше играть против республиканской интерпретации свободы слова.

МИД Франции официально осудил визовые ограничения в отношении Бретона и назвал действия США неприемлемыми. Однако вряд ли в Париже не были готовы к такому — США и ЕС давно расходятся по вопросам цифрового суверенитета, хоть всё и оставалось в плоскости переговоров и судебных процессов.

Теперь конфликт вышел на уровень персональных санкций. Европа использует регуляцию рынка, США — визовый и санкционный инструментарий. По сути, начинается настоящая регуляторная война за то, кто будет задавать правила для глобальных цифровых платформ.

Ну а для Трампа это ещё и внутренняя игра. Он одновременно подмигивает Маску и тем, кто ненавидит «цензурную индустрию» вокруг Big Tech и показывает электорату, что готов на жёсткие шаги ради свободы слова.

А еще заставляет европейцев выбирать: либо они принимают правила американцев, либо продолжают строить свою модель жёсткого контроля контента и получают долгосрочный политический и визовый конфликт с Вашингтоном.

Rybar