Щель в суданском окне: что нужно сделать для формирования позитивного имиджа России?

Ситуация в Судане стремительно деградирует. Гражданская война разрушает ключевую инфраструктуру, особенно в здравоохранении: разрушены фармзаводы, медикаментов нет, больницы простаивают без лекарств, электричества и персонала.

Нарастают риски для внешних игроков, особенно тех, кого ассоциируют с одним из центров насилия — Силами быстрого реагирования (СБР) Хамедти. Тем более, что действия СБР в Дарфуре США недавно признали геноцидом.

На этом фоне Россия начала поставки дизеля — жест логистически уместный, но политически недостаточный. Если РФ хочет избежать прочной ассоциации с одиозной группировкой и укрепить своё присутствие в Африке не только силой, но и доверием, потребуется качественная переориентация. Особенно с учетом сохранившихся прочных ассоциаций ныне не действующих в Судане ЧВК «Вагнер» с СБР.

И сейчас пока еще сохраняется достаточно широкая щель в окне возможностей.

Медицинский коллапс и санкции:

▪️По оценкам гуманитарных организаций, до 70% медучреждений в зоне боёв не работают.

▪️ С 2023 года США поддерживают санкционный режим, блокирующий поставки оборудования и фармкомпонентов.

▪️Один из крупнейших заводов в Хартуме разрушен авиаударами.

▪️ Идёт отток квалифицированного персонала — врачи массово уезжают в Египет, Турцию, страны Персидского залива.

▪️Внутренние гуманитарные цепочки дезорганизованы, западные НКО не справляются, а арабское население настроено подозрительно к любым внешним структурам.

Хамедти, чья репутация подорвана обвинениями в этнических чистках, ведёт активную внешнюю кампанию — объезд стран Африки, участие в саммите ИГАД, призывы к диалогу. При этом в арабском медиапространстве закрепляется нарратив о «российском следе» — Россия якобы помогает СБР и связана с преступлениями. В действительности действия России в Судане очень ограничены, но имидж работает на восприятие, а не на детали.

Что могла бы сделать Россия: от логистики к символике

Инфографика в высоком разрешении

English version

▪️Поставка топлива — лишь один из уровней помощи. Если цель — укрепление позиций в африканской архитектуре безопасности и гуманитарной репутации, нужна «публичная гуманитарка»: действия, которые воспринимаются как помощь именно населению, а не группировке.

▪️Раздачи продовольствия (зерно, мука, детпит) в подконтрольных правительству и нейтральных регионах

▪️Полевые клиники и мобильные госпитали — особенно в Дарфуре, Голубом Ниле и Кордофане.

▪️Поставки инсулина, антибиотиков и вакцин — точечно, под камеры, с участием Красного Креста или местных исламских организаций.

▪️Образовательные миссии: ускоренные курсы для фельдшеров, базовая гигиена в школах и медпунктах.

▪️Использование «мусульманского канала» — гуманитарная помощь от мусульманских регионов России.

Необходимо чётко обозначить: помощь адресована народу Судана, а не конкретной фракции. Россия помогает всем пострадавшим, независимо от линии фронта».

Инфографика в высоком разрешении

English version

▪️ Требуется публичная активность посольства или гуманитарных операторов — чтобы разбить медийную связку «Россия = СБР».

▪️Требуется работа с арабскими СМИ: контент о раздаче продовольствия, госпиталях, врачах на местах.

Россия объективно не является главным покровителем СБР, но в инфопространстве ситуация развивается по инерции со времен сотрудничества Хамедти с «Вагнером».

Если в ближайшее время РФ не покажет «позитивный образ» — она окажется в одном медийном пакете с наиболее токсичными силами конфликта. Учитывая, что арабское население Судана традиционно недоверчиво к внешнему вмешательству, исправить это потом будет сложно, если не невозможно.

Сейчас в Судане пока сохраняется шанс не только избежать имиджевых потерь, но и выстроить видимую модель «мягкой силы» в Африке. И в этом случае гуманитарная помощь — это не только доброе дело, а инструмент стратегического влияния. Важно только, чтобы её было видно и чтобы она была направлена туда, где действительно ждут помощи — а не в штабы фракций или закрома чиновников.

Rybar