«Братья-мусульмане» идут к власти в Малайзии

Предупреждение. Статья была написана в 2020 году, по состоянию на июль 2023 ряд упоминаемых организаций был признан экстремистскими и запрещен на территории РФ. Часть организаций, признанных на момент написания статьи террористическими, помечена в тексте символами “*” и “1”.

Острый кризис в Малайзии, продолжающийся с февраля текущего года, неожиданно для многих вернул к власти «Всемалайскую исламскую партию», исторически тесно связанную с «Братьями-мусульманами» (запрещена в РФ). Малайские исламисты постепенно набирают политический вес и выглядят гораздо более организованными и мотивированными, чем большинство их оппонентов. При этом неустойчивое правительство не только лишено возможности что-либо противопоставить религиозно-политическим деятелям, но и оказывается в значительной мере зависимым от их благосклонности.

«Всемалайская исламская партия» (ВИП) является одной из старейших и крупнейших политических сил в Малайзии. За свою историю она претерпела несколько трансформаций — от антиколониальной силы в 1950-х годах до правой партии в 70-х и затем, во многом вдохновленная Иранской революцией, окончательно склонилась к идеям построения исламского государства¹. С самого основания и до сегодняшних дней руководство партии поддерживает тесные связи с международной религиозно-политической организацией «Братья-мусульмане»¹, признанной в ряде стран террористической.

Партия была основана 24 ноября 1951 года под названием «Всемалайская исламская организация» мусульманскими священнослужителями, большинство из которых прошли обучение в Мекке, Индонезии, Индии и, главным образом, в Египте, где познакомились с идеями «Братьев-мусульман». Основу новой политической силы составили выходцы из «Объединенной малайской национальной организации» (ОМНО). Поначалу границы между ними были размыты и первые годы даже разрешалось двойное членство, но в дальнейшем партии стали непримиримыми соперниками, борющимися за влияние на малайско-мусульманское большинство.

Как и ОМНО, изначально ВИП стояла в большей степени на позициях малайского национализма, но с заметным исламистским уклоном. Постепенно второй компонент политической программы стал доставлять неудобства, так как предложение построить государство и общество в соответствии с законами шариата не находило поддержку у населения Малайзии. На некоторое время руководству пришлось снизить религиозную риторику, что позволило партии занять место в правящей коалиции с 1972 по 1977 год.

В начале 80-х годов внутри «Всемалайской исламской партии» произошел переворот, обусловленный во многом такими внешними событиями, как Исламская революция в Иране (1979) и Афганская война (1979-1989). В результате партию возглавили религиозные ученые — улемы, которые окончательно вернулись к идеям политического ислама, отвергнув национализм в любой форме, и возродили требования о построении в Малайзии исламского государства.

Самой крупной структурной трансформацией в партии стало создание Совета шуры улемов, состоящего из 12 человек. Именно этот орган и сегодня принимает окончательные решения по всем вопросам, хотя формально продолжают существовать Канцелярия президента и Центральный исполнительный комитет, куда могут избираться любые члены партии.

Группу реформаторов, захватившую власть, неформально стали называть «младотурками», так как почти все они получили образование за рубежом. Это была уже вторая волна сторонников исламизма, связанных непосредственно или вдохновленных «Братьями-мусульманами».

Большинство «младотурков» перешли в партию из других организаций, выступавших за возрождение ислама, таких как «Движение исламской молодежи Малайзии» (ДИММ; Angkatan Belia Islam Malaysia, ABIM) и подпольный «Исламский представительский совет» (ИПС; Islamic Representative Council, IRC).

ДИММ было основано в 1971 году под влиянием идей «Братьев-мусульман» и до сих пор тесно связано со своим вторым и наиболее видным президентом Анваром Ибрагимом, который возглавлял движение в 1974-1982 годах, а сейчас является лидером оппозиции и по-прежнему поддерживает контакты с ихванами.

В то же время ИПС представлял собой основанную в Великобритании в 1975 году группу миссионеров среди малайзийских студентов, обучавшихся по правительственным стипендиям. Объединение носило закрытый характер и было непосредственно связано со структурами «Братьев-мусульман». Впоследствии они основали неправительственную исламскую организацию «Джамаа Ислах Малайзия» (Jamaah Islah Malaysia, JIM), которая в 2012 году слилась с другой НПО — ИКРАМ (IKRAM), созданной тремя годами ранее.

В это же время происходит внутренняя исламизация ОМНО, главного конкурента ВИП, ускорившаяся с включением в правящую партию чрезвычайно популярного среди мусульманской части населения Анвара Ибрагима. Жесткое противостояние вылилось в открытую конфронтацию, когда в 1981 году руководство «Всемалайской исламской партии» назвало сторонников противоположного лагеря «неверными», борьбу против них — «джихадом», а тех, кто при этом погибнет — «шахидом» (мучеником). Все это привело к глубокому 40-летнему расколу среди малайцев-мусульман.

ВИП обвинила правительство в вероотступничестве и предательском союзе с Западом. Благодаря такой риторике партии удалось укрепить свои позиции в северных штатах полуостровной Малайзии, известных как «малайский пояс»: Келантан, Теренггану, Кедах и Перлис. Здесь преобладало сельское малайско-мусульманское население, больше всех недовольное насаждением западных ценностей.

В 1993 в штате Келантан, которым управляла «Всемалайская исламская партия», был введен «худуд» (хадд) — система наказаний в соответствии с законами шариата, предполагавшая среди прочего отсечение кисти руки ворам и побитие женщин камнями за супружескую измену. Однако федеральное правительство смогло заблокировать приведение в исполнение новых правил.

В конце 90-х ВИП, воспользовавшись ухудшением положения широких слоев населения из-за Азиатского финансово кризиса, значительно расширила свою поддержку и на выборах 1999 года получила рекордные за всю историю своего существования 27 мест в парламенте. Вместе с тем руководство все более радикализировало повестку партии, выступив с заявлениями, оправдывающими атаки террористов-смертников в Палестине и начав проводить уличные демонстрации в самой Малайзии.

С августа 2001 года в ходе серии рейдов были разгромлены основные ячейки радикальной группировки «Движение моджахедов Малайзии» (KMM), связанных с индонезийской террористической сетью «Джемаа Исламия». Предполагаемым лидером боевиков был Ник Адли Ник Азиз, сын Муршида аль-Ама, высокопоставленного деятеля ВИП. А вскоре, после терактов 11 сентября 2001 года на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и Пентагон в Вашингтоне, руководство партии открыто поддержало Усаму бен Ладена и афганское правительство «Талибана»¹ (запрещено в РФ) в своей антизападной джихадской риторике.

Ужесточение исламистской позиции, активное навязывание идеи построения исламского государства и подозрения в связях с террористами привели к резкому неприятию ВИП населением Малайзии и поражению на выборах 2004 года, в результате чего ее присутствие в парламенте сократилось с 27 до пяти депутатов. Также партия потеряла один из основных своих штатов — Теренггану.

Ответом на новые вызовы стала модернизация «Всемалайской исламской партии», внутри которой была создана умеренная и прогрессистская фракция, получившая название «эрдоганцы», в честь премьер-министра Турции. Изучать опыт турецких товарищей малайзийские исламисты начали еще в конце 2002 года, когда делегация ВИП отправилась в Анкару сразу после победы на парламентских выборах «Партии справедливости и развития» (ПСР), также тесно связанной с «Братьями-мусульманами».

Возглавлявший группу вице-президент ВИП Мустафа Али был впечатлен организацией и приверженностью партии Реджепа Тайипа Эрдогана и отметил, что сами они должны смягчить риторику и сосредоточиться на широких вопросах, которые затрагивают всех малайзийцев, а не только мусульман.

«Победа в Турции действительно вдохновила нас. Мы верим, что сможем перенять многие стратегии, используемые господином Эрдоганом и его коллегами», — сказал высокопоставленный представитель «Всемалайской исламской партии».

Еще одним нововведением стало широкое использование улемами понятия «тахалуф сияси», оправдывающего сотрудничество с другими немусульманскими партиями, в том числе с «Партией демократического действия» (DAP), состоящей из местных китайцев, для достижения своих политических интересов. Такой подход одобрил лидер кувейтского отделения «Братьев-мусульман» доктор Тарек Сувайдан, назвав его «единственным логическим способом для исламистской партии однажды управлять Малайзией».

Более прагматичная политика и ставка на привлечение технократов позволили на выборах 2008 года восстановить позиции ВИП, которая получила 23 места в Палате представителей. Но вместе с тем возросло противостояние в самой партии между молодыми «эрдоганцами» и руководством улемов. В 2015 году прогрессистская фракция вышла из состава «Всемалайской исламской партии», создав собственную «Партию национального доверия» (AMANAH), которая входила в правящую с мая 2018-го по февраль 2020-го коалицию «Пакатан Харапан» (Альянс надежды).

Сегодня «Всемалайскую исламскую партию» возглавляет Абдул Хади Аванг, который получил религиозное образование в Исламском университете Медины (1969-73) в Саудовской Аравии и в университете Аль-Азхар (1974-76) в Каире, Египет. Во время учебы он познакомился с идеями «Братьев-мусульман», при этом его наставниками стали видные деятели движения, такие как профессор Мухаммад аль-Вакил, доктор Абдул Сатар аль-Худси, а также шейх Саид Хавва.

С конца 70-х годов Хади состоял в руководстве ДИММ, откуда и перешел в ВИП, как один из улемов, а с 2002 года занял пост президента партии. Обладая хорошими связями за рубежом он регулярно совершает поездки по разным странам.

К примеру, в 1993 году в составе делегации лидеров исламского мира во главе с руководителем «Братьев-мусульман» шейхом Мустафой Машхуром посетил Афганистан. В 2012 году президент ВИП общался с ученым-ихваном шейхом Юсуфом аль-Карадави на встрече в Лондоне. А в 2013 году выступал с речью на 22-м Международном конгрессе мусульманского сообщества в Стамбуле, где также присутствовали руководители движения из Сирии, Египта, Туниса, Пакистана, а также представители палестинского ХАМАСа.

Острые дискуссии в 2015 году в руководстве партии выявили особо консервативную группу относительно молодых и хорошо подкованных с организационной точки зрения религиозных ученых как мужского, так и женского пола, которые еще не достигли более почитаемого статуса улемов. Эту неформальную фракцию также иногда называют «младотурками» и, скорее всего, именно они сменят нынешнее поколение руководителей партии, учитывая, что ключевыми фигурами у них являются сыновья или зятья старших улемов. 

После сокрушительного поражения на выборах 2018 года «Объединённая малайская национальная организация» начала искать пути возвращения к власти, сделав ставку на малайско-мусульманское большинство, что подтолкнуло ее к сотрудничеству с «Всемалайской исламской партией». В конце 2019 года две оппозиционные силы достигли соглашения о создании нового альянса «Муафакат Насионал» (Национальный консенсус). При этом глава ВИП Абдул Хади Аванг присутствовал на открытии ежегодного съезда ОМНО, что стало поворотным моментом во взаимоотношениях двух некогда враждующих партий.

В марте 2020 года, после острого политического кризиса, приведшего к отставке 94-летнего премьер-министра Махатхира Мохамада, при посредничестве короля Малайзии было сформировано правительство во главе с Мухиддином Яссином. В новом кабинете три представителя ВИП получили должности министров и еще пять — замминистров. Сам Хади был назначен специальным посланником на Ближнем Востоке — пост, соответствующий уровню главы министерства. Таким образом партия смогла вновь получить доступ к управлению государством после 43 лет пребывания в оппозиции.

В настоящее время ВИП входит в правящую коалицию «Перикатан Нисионал» (Национальный Альянс) и занимает 18 из 222 мест в федеральной Палате представителей. Учитывая, что правительство Мухиддина обладает в парламенте очень хрупким большинством всего в два голоса, поддержка «Всемалайской исламской партии» является одним из ключевых факторов устойчивости нынешнего режима.

На региональном уровне ВИП представлена в законодательных ассамблеях восьми из 13 штатов страны. Сегодня она управляет штатами Келантан, Теренггану, Кедах и состоит в правящих альянсах в Джохоре и Пераке, а в прошлом также была партнером по коалиции в правительствах Пенанга и Селангора.

Руководство по-прежнему поддерживает тесные личные и идеологические связи с «Братьями-мусульманами», которые, по словам исследователя Ван Сайфула Ван Яна, рассматривают ВИП как модель успешной исламской политической партии, потому что она непрерывно управляет штатом Келантан на протяжении многих лет. Малайзийских делегатов часто приглашают для участия в различных мероприятиях ихванов за границей.

В апреле 2014 года Абдул Хади Аванг подверг резкой критике правительства Саудовской Аравии, Бахрейна и Объединенных Арабских Эмиратов за то, что они признали «Братьев-мусульман» террористической организацией.

Для религиозной части малайцев лидеры «Всемалайской исламской партии» все чаще становятся духовным голосом правительства, формируя более догматический политический дискурс. ВИП уже озвучивает предложения на государственном уровне полностью запретить алкоголь и азартные игры, ужесточить правила общественного поведения в соответствии с законами шариата, включая наказания в виде штрафа, тюремного заключения и даже смертной казни для мусульман, пытающихся перейти в другую религию.

Результаты опроса, проведенного в 2017 году Институтом Юсофа Исхака, показали, что в штатах с сильным преобладанием мусульман до 75% респондентов поддерживают введение «худуда». Однако при этом нужно помнить, что всего в Малайзии приверженцы ислама составляют на более 60% населения.

Молодое поколение малайцев склонно видеть себя в первую очередь мусульманами, а уже затем — малайзийцами, что подрывает саму идею национальной идентичности единой Малайзии, в которой проживают представители различных этносов и религий. Складывающаяся ситуация становится удобной для таких жестких организаций, как «Всемалайская исламская партия», стремящихся достичь своих политических целей. Вместе с ними влияние в стране могут приобрести сети международных исламистов, которые таким образом получат ворота в Юго-Восточную Азию, где находится самая большая мусульманская страна в мире — Индонезия, а также тлеющие вооруженные конфликты на религиозной почве на юге Таиланда и Филиппин.